Петрухин в новостройке купил квартиру. Хорошо, когда дом только сдан. Можно круглосуточно ремонт делать. Никого. Днем два раза дом обошел. Ни в одном окне нет шторы.
Но, как говорил мне один знакомый, тоже руки золотые, тоже ремонт ночью делал (он сейчас из-за сотрясения мозга у логопеда под наблюдением) - на новостройку нужно смотреть п-после заката, когда н-непроглядная мгла окутывает город. Так лучше видно, есть ли в доме жизнь и где она без т-трусов ходит. А не днём.
Чтобы скучно не было, Петрухин пригласил еще двоих. Те тоже как утром встанут – сразу за дрель. Одна беда. Работают только на жидком топливе. Поэтому, пока светло, сходили втроем в супермаркет и купили, сколько смогли вынести. Ведь неизвестно, что впереди готовит жизнь.
С девяти вечера до часу ночи время пролетело незаметно. Вспомнили молодость. Она была непростой. Пожалели, что здесь нет жен. Сейчас к месту был бы развязный женский смех.
Вскоре прозвучал первый аккорд отбойного молотка. Малочисленные соседи решили, что это спасатели вырубают из стены какого-нибудь штукатура. Который неправильно понял фразу хозяина квартиры «я тебе последний раз объясняю». Сборная команда жильцов попыталась придумать еще одну версию. Не смогла.
Но тут в унисон молотку запел перфоратор. И стало ясно: в нашем доме поселился замечательный сосед. Малочисленные новоселы вышли из квартир и по запахам из замочных скважин определили, где он поселился. Вот за этой тяжелой стальной дверью.
Постучали в паузах между очередями и спросили, который час. Культурный человек, Петрухин не мог остаться равнодушным. Сходил в зал, посмотрел на часы и, вернувшись, сообщил, что половина второго. После чего со словами «Карфаген должен быть разрушен» снова занялся своими делами.
«Я читаю стихи проституткам», - музыкально звучало из другой комнаты, и это был не фронтмен «Монгол Шуудан». А из кухни кто-то кричал, что если бы он встретил того, кто вставлял эти окна, то сделал с ним то, за что вручают AVN Awards лучшим порноактрисам года.
Соседи сказали в скважину, что так себя вести в половине второго ночи могут только поросята. И это я ещё смягчил как мог. И тогда Петрухин посредством того же коммуникационного отверстия велел, чтобы они убирались в свой дом, а в чужой не лезли. Здесь я тоже снизил градус. А потом подумал, наклонился и отправил их в место, местонахождение которого смутит даже Ларису Гузееву с Розой Сябитовой. А, поскольку добраться до него без навигатора невозможно, снабдил маршрут ориентирами, содержащими отрицательные коннотации. В общем, длинно получилось и с лишними подробностями.
Одна из старух на площадке посвежела и призналась, что каждое из этих слов откликается в ней трепетом и нежностью. Последний раз эти слова и именно в такой последовательности она слышала от любимого во время штурма Перекопа. Сказала, что завелась и попросила повторить. Её криками загнали в квартиру.
Соседи решили пойти простым путем и вызвали полицию. Чтобы приехали быстрее, добавили пару недостающих деталей. Мол, слышно было: «Убивай, но только не топором, Эдуард, здесь же дети».
И через пятнадцать минут на площадке стояли все полицейские, которые считали себя ходячими. Стало ясно: зверь понял, что окружен. Затих, но из норы не выйдет. Поэтому из управляющей компании был вызван сварщик.
Явившись, тот рекомендовал себя как Данилу-мастера. Боеспособный танк может превратить в скульптуру женщины с веслом за два часа. Скинул бушлат и тут же стал резать. В ответ на это Петрухин подтащил свою сварку и стал заваривать образующийся шов изнутри. С той стороны режут — с этой заваривают. Соседи ждут, чем закончится.
Данила режет, Петрухин заваривает. Главный полицейский посматривает на часы. Вся дверь малинового цвета. За сорок минут ни единой щели, чтобы проскочить.
Сварщик прекращает работу. Говорит, что открыл дверь животворящую. Она сама себя лечит. Это называется чудом. Главный полицейский не согласился с этим. Когда кто-то сам себя лечит, сказал он, это называется алкоголизмом. И насчет открыл - это перебор. Он напомнил, что Данилу-мастера сюда пригласили не для причисления к лику святых. И не для рисования автогеном портрета Фредди Крюгера на двери. И что теперь видно, что руки у него растут не из плеч. Так что пусть он идет отсюда. Уходя, сварщик намекает, что эту дверь сможет открыть только батюшка, и то не с первого раза. «Иди отсюда!» — ему говорят. И он ушел.
Друзья слышат грохот. Дверь дрогнула. И тогда один из троих берет кувалду и по команде снаружи «и-раз!» одновременно бьет в квартире по тому месту на двери, по которому кувалдой снаружи бьет полицейский.
Сначала дверь не понимала, зачем ее резали и тут же заваривали. Теперь она не понимала, в какую сторону ей нужно вылетать. И тогда полицейские догадались — бить нужно в замок. Хорошо, что громко догадались. И тогда по команде снаружи «и-раз!» тот, кто в квартире, тоже стал бить в район замка. Замок завода «Красный пролетарий» и не такое видел. Он превратился в сковородку, но смысла не утратил.
Когда петли срезали болгаркой, стало понятно: пока они этим занимались, дверь сама себя приварила по всему периметру. Она дымилась, воняла, и давала понять, что теперь её невозможно открыть ни наружу, ни вовнутрь. Даже боеспособной женщиной с веслом, и даже если разбежаться.
— Иди отсюда со своей болгаркой, рукожопый! — сказал кто-то кому-то снаружи. И приказал вызывать пожарных с лестницей.
После этих слов Петрухин с бригадой вышли на лоджию и перебрались на другую. Выдавили стекло окна, дошли до двери и вышли из соседней квартиры.
— Совесть иметь надо, - сказал Петрухин. - Вы бы на часы посмотрели.
— Знаете, что? — спросили их полицейские.
— Что? — спросили они.
— Идите отсюда.
И они ушли.
Вячеслав Денисов
