Да, нужно занимать в фильмах и спектаклях чернокожих — и это правильно, поскольку расовая дискредитация действительно существовала и существует. Да, шутки про босса и соблазнение секретарши сейчас не в тренде, потому что харассмент — это явление, которое имело место быть и сейчас изживается

Я могу привести один забавный пример: мы как-то сидели с нашими друзьями, был вечер, ужин — не в России. Было лето, это лето, август. Дети наших друзей сидели за тем же столом — они учатся в американских учебных заведениях. Мы начали спорить — я сам специально завел спор о Black Lives Matter (BLM). Мы стали говорить о том, что происходит в США, долго спорили. В какой-то момент дети сказали: «Да, может, мы в чем-то заблуждаемся, может, мы недостаточно образованны и не принимаем многого во внимание, но мы — свободны, мы можем говорить то, что мы хотим. А вы в России не можете говорить то, что вы хотите, вы не свободны. И в этом — принципиальная разница между нами». Я сказал: «Окей, вы же учитесь в американских университетах. Если вы придете и скажете „All lives matter“, что будет?». И они совершенно искренне сказали: «Ну, за это нас, конечно, выгонят». И это всего лишь один пример из огромного множества примеров абсурда, дикости, безумия, неадекватности.

— Нацистская цивилизация, которая допускает варение мыла из людей, не может пойти по другому пути.

— Она пошла.

— Она не может внутренне измениться, потому что в ее основе лежит не культ личности отдельного человека, не опасение потерять власть, а допуск того, что из человека можно варить мыло. И это принципиальная разница по сравнению с определенным режимом, который считает: «Вот это политическая власть, она важна, поэтому эта политическая власть ограничивает критику в свой адрес». Притом, что в России свобода слова на сегодняшний день гораздо выше, чем у западной цивилизации. Свобода слова, я подчеркиваю.

- Вы сами заговорили о периоде варения мыла из людей. Он закончился и немцами отрефлексирован.

— Он закончился убийством той цивилизации, которая попыталась ввести варение мыла из людей в норму. Этот период закончился не изменением этой цивилизации изнутри, а убийством. И, кстати, в этом принципиальное различие от коммунистической цивилизации, которая основывалась на гуманистических ценностях и могла меняться изнутри. Нацистская цивилизация изнутри меняться не может, потому что строит себе фундамент из античеловеческих антиценностей. А коммунистическая цивилизация, которая строит фундамент из человеческих ценностей, но выбирает нечеловеческие инструменты, меняться может. Важно, какие ценности находятся в фундаменте.

— Тогда объясните, пожалуйста, в чем отличие. Мы имели коммунистические ценности, гуманизм — и красный террор с репрессиями. Чем это лучше нацизма?

— Вы как будто не понимаете. Есть ценности, а есть реализация этих ценностей. Вы же не будете спорить, что интернационализм является безусловной ценностью. Равенство народов и равенство прав является безусловной ценностью. Может возникнуть фанатик, который будет навязывать равенство народов и интернационализм террором? Может. Это ужасно и безобразно. Но это вопрос конкретного человека, который пытается конкретные гуманистические ценности навязать террористическим образом или прикрывается гуманистическими ценностями для реализации своих маниакальных целей. Другое дело, когда ценности изначально являются злом. Понимаете?

Дайте мне ответить. Это вот, кстати, пример, почему журналистика стала пропагандой. Вы не можете дотерпеть до ответа, потому что я для вас не интервьюируемый, а оппонент. Вы говорите со мной, как с оппонентом, а не с человеком, чьи мысли вы хотите узнать. Потому что если бы вы говорили со мной как с человеком, чьи мысли вы хотите узнать, то вы бы послушали меня, а не опережали.