тыц

Савченко пыталась прорваться в ДНР и говорила, что видит Плотницкого и Захарченко в Раде

ONLINE.UA 23 декабря, 22:10

Город Красногоровка находится всего в 30 километрах от Донецка. До войны здесь официально проживало порядка 15 тысяч человек. Сейчас — две трети от довоенного населения. Оно и неудивительно: этот прифронтовой населенный пункт с оккупированных территорий обстреливают каждый день. Близость фронта вообще сказывается на всех сферах жизни обитателей Красногоровки. В городе периодически возникают проблемы с электроснабжением, уже много месяцев нет газа, а питьевую воду приходится доставлять в огромных цистернах. Добавьте сюда практически полное отсутствие работы и риск в одночасье остаться без крыши над головой, а то и погибнуть — и получите приблизительное представление о жизни в Красногоровке.

О том, как живут люди в прифронтовом городе, градусе сепаратизма среди местных жителей, том, как заставить одурманенных российской пропагандой людей "любить Украину силой", а также как нардеп Надежда Савченко пыталась прорваться на оккупированные территории Донбасса еще до своей поездки на переговоры к главарям так называемых ДНР-ЛНР в Минск, в интервью ONLINE.UA рассказал руководитель военно-гражданской администрации Красногоровки Олег Ливанчук.

— Ну, что я тебе могу рассказать? Как обстреливают нас каждый день? Как живем без газа, без воды? Хотя с водой уже более-менее решили вопрос.

— И с питьевой?

— Питьевой воды, грубо говоря, не стало еще до начала войны. Она тут подавалась один час с утра, один — вечером. И все. Сейчас вода круглосуточно. Но она — условно питьевая. То есть, кипятишь — пьешь. Хотя я сырую пью. Полтора года уже. И не хвораю. И ничего не болит. И поноса нет. Я тебе серьезно говорю. Попробуй — вода не воняет, ничего. В Киеве из-под крана хуже течет.

— Расскажите, как вы вообще сюда попали?

— Как попал? Я — кадровый офицер. В 2006 году ушел на пенсию. Десять лет был на пенсии. Когда началась война — меня вызвали в управление. Сказали: "Треба повертатись". Савченко пыталась прорваться в ДНР и говорила, что видит Плотницкого и Захарченко в Раде

— И вы вернулись?

— Вернулся. Служил в роте "Сумы", это милицейское подразделение. Там прослужил почти год. А потом вызвали в Администрацию президента. Предложили написать заявление сюда.

— Как вы отреагировали на такое предложение?

— Я знал, что в ж*пу лезу. Я потерял во всем: в зарплате, во времени, в проблемах. Во-вторых, я ж не хозяйственник, я военный, понимаешь? А тут — хозяйственные работы... Но что делать? Написал заявление на имя президента. Домой еще не успел доехать — уже был указ, что меня назначить.

— До этого приходилось в Красногоровке бывать?

— Нет. Здесь не был. Даже в интернете про Красногоровку ничего не мог вычитать, кроме общих данных довоенных — сколько населения, какие заводы... Потому что в АП таких дурацких вопросов не задают. Сколько населения, сколько школ, сколько больниц. Вычитал, что есть тут 5 школ, 4 детских садика, больница. Приехал — а школ нету. Садиков нету. Все разрушено. Воды нету, ничего нету. Жилья нету, штата нету. Потихоньку набирал штат, коллектив. Тут же никого не было! Вообще. Я когда приехал, меня встретила женщина, зам мэра по социальным вопросам Ирина Журавлева. Я ее потом, кстати, уволил. За сепаратистские настроения.

— Ого...

— Да. Но она меня тогда встретила. Она знает местных. Она работала здесь. Месяца три она мне хорошо помогала. Помогала собрать коллектив. Мне же нужен и специалист по земле, который раньше работал, и те, и те... Приглашали, беседовали, собирали коллектив. Организовывали все потихонечку. Я когда приехал — тут три магазина работало, и то — по пару часов. Сейчас у меня работает 45 магазинов. До войны было 67. Я уже почти вытянул на довоенный уровень. И людей было 6 тысяч — сейчас 10. Люди возвращаются.

— Вы не интересовались, почему именно на вас пал выбор в АП? Почему именно вас выбрали в качестве руководителя военно-гражданской администрации города?

— (пожимает плечами)... Я общался с Кихтенко, губернатором Донецкой области (Александр Кихтенко возглавлял Донецкую облгосадминистрацию, а потом военно-гражданскую администрацию в 2014-2015 годах, — ONLINE.UA). Он пару раз у меня в гостях был. Так, чаю попили, поболтали... Думаю, его предложение было. Потому что так, с бухты-барахты, не могло быть. Президент мне не родственник, в его администрации никого не знаю...

— Тем более, что, судя по вашим словам, поначалу это назначение больше на ссылку походило?

— Ну, как? Это не ссылка. Я в командировке считаюсь. Назначили на должность — и откомандировали. Выдали удостоверение, Порошенко вручил — и дуй сюда.

— Как местные вас встретили?

— Ждали. Тут вообще была ж*па. Целый год школы не работали, ничего не работало. Только больница немножечко. Света не было, воды, газа... Проложили воду в город. Подключились к каналу. Вода стала подаваться постоянно. Потом так же — со светом проблему решили. Все постепенно.

— Не было тех, кто в штыки встретил?

— Нет. Тогда военных трошки побаивались. Сначала. Это сейчас — так, на расслабоне, квакать могут. Да писать в соцсетях. Гадят тихонько, но паскудно.

— Что пишут?

— То власть то не делает для города, то власть это не делает для города. Не конкретно в мой адрес, а вообще в адрес власти. То "Порошенко — козел". Понимаешь? А мы же — тоже власть, никуда ты от этого не денешься...

— Влияет ли на отношение людей к Украине здесь то, что их в течение всего этого времени обстреливают со стороны Донецка? Меняется это отношение?

— Нет, не меняется. Вообще. Стреляет Украина. Они называют нас "Украина". Они — непонятно кто, а мы — Украина. Приходишь, показываешь: видишь, откуда прилет был? Ну как Украина?! Молчат. А так — "Это все Украина делает. У меня вот стекла повысыпались"... Говорю: вы ж ходили, "русский мир" ждали? Кричали: "Путин, приди! Путин, введи! Путин, помоги!" Помог? Пусть и дальше вам помогает. Не ходите ко мне!..

— Жестко вы с ними...

— Приходится ругаться! У меня эмоции начинают зашкаливать. Я ж уже больной человек тут стал с ними. Их тут десятками лет зомбировали, понимаешь?

— Бывает тихо у вас? Или постоянно обстрелы?

— Только в сентябре тихо было. Это уже второй год так. С первого по тридцатое — тихо. А потом — начинается.

— Интересно, почему так?

— Ну, я не знаю. Раньше мы запрашивали тишину в связи с тем, что школы начинают работать. Я думаю, что с этим связано. А они потом начинают опять. Дают какой-то период тишины — а потом начинают. Каждый день. Я не помню такого дня, чтобы тишина была.

— Хоть без жертв? — Ну, как... Раненые-то есть. И погибшие есть. Недавно осколком женщину убило. И раненые есть среди местных. Я уж не говорю о военных.

— Если в городе хватает тех, кто сочувствует террористам — не опасаетесь, что те, кто гадости пишут в соцсетях, начнут сдавать позиции, еще что-то делать?

— А они и сдают. Это ж все фейковые пишут, они под своими именами не пишут. Вся эта быдлота — они ж все фейковые. Понимаете? Есть здесь и проукраинские люди. Есть. Но на весь город я, может быть, человек 50 знаю тех, кто за Украину.

— Из десяти тысяч?

— Из десяти тысяч. Простейшее. Вот мы на мероприятия собираемся — День вышиванки, День флага, другие государственные праздники. Человек десять могут взять флаги наши, символику нашу. Остальные — нет. Остальные — на концерты приходят, только ради зрелищ. Нам их перевоспитывать надо очень долго. Не работают наши спецслужбы. Тут людей надо заставлять любить Украину силой.

— А это как — заставлять любить силой?

— Очень просто. Хочешь получить буржуйку? Люби Украину. Пиши сочинение. Знаешь, как у меня директора школ пишут сочинения о том, как они любят Украину?

— Серьезно? — Я их так воспитываю. Говорю: не дай Бог услышу в школе русский язык (хотя сам по-русски разговариваю) — выгоню нафиг! "Мы любим Украину", — говорят. Любите? Сели и написали сочинение! Завуч одной из школ как-то квакать начала, что это из-за наших солдат их обстреливают. Я ее заставил написать объяснительную. Она написала. Я посмотрел — а где, говорю, в этой объяснительной о том, что ты не любишь Захарченко? Что он виновен в этой войне и так далее?.. Отправил ее. Через двадцать минут заносит — Слава Украине! Героям слава! А потом она у меня отрабатывала: две недели ходила с флагом. Все мероприятия — а она с флагом ходит. Сепарка. Жесткая. В итоге нервы у нее не выдержали — написала на увольнение. А сейчас я вот в школу захожу, а они все — на украинской мове говорят. Я их разрываю тут за это. Обижаются на меня, что я их сепарами называю. Говорю: а я что-то не то сказал? Не я на референдум ходил — это вы ходили! Вы плохо жили до войны? Вы жили богаче, чем я на Сумщине! У меня стрижка стоила 100 грн, у вас — 300. То есть у вас же были деньги платить за такую же стрижку 300 грн? У вас домики побогаче, чем на моей Сумщине. У вас Донецк — рукой подать: 20 минут езды до центра Донецка. Донецк. Мегаполис... Вам плохо жилось? Вы "русского мира" захотели? Вас кто-то прижимал?

— Считаете, что мягкая украинизация не сработает?

— Я тебе говорю... Знаешь, в чем мы проиграли? Мы проиграли информационную войну. Полностью. Чтобы восстановить последствия этого поражения, нам нужно несколько поколений молодых, подрастающих. То, что мы возим детей во Львов или еще куда — это хорошо, да. Пусть они смотрят, что не едят там детей и все прочее. Хотя — что ты думаешь? Мы повезли детей во Львов. Уже не маленьких, 14-летних. А там — конкурс рисунков. Дети все рисовали — мир, Украина, флаги. А один нарисовал флаг ДНР. Потому что дома он слышит разговоры про ДНР, слышит всю эту белиберду. И телевидение тут только российское. Поэтому люди тут — ватные. Плюс — здесь большой процент тупого населения. Ты посмотри ради интереса статистику, кто из великих писателей, артистов, актеров — донецкие. Их очень мало. Если брать в процентном соотношении — в основном, это выходцы из Западной Украины. Где-то немного есть центральная. Пару человек — северная, пару человек — восточная. И все. Восточная Украина — это Сумщина, Харьковщина. Слобода. Что такое слобода? Это нейтральная территория между двумя государствами, куда высылали маргиналов и преступников. А гены ж не поменяешь. В генах многое зарождается. Вот тебе и генофонд. Его выводить надо, его размешивать надо. Хоть это жестоко, но надо реально на вещи смотреть. Хотя половина шахтеров здесь — с Западной Украины. Массово сюда приезжали в 1960-х годах. Мой папа в конце 1950-х работал тут на шахте Засядько. Сам он — с Волыни. Работы там не было, вот всю молодежь и высылали на Донбасс, восстанавливать. Он тут работал на шахте. И таких много было. Многие так и остались здесь. Но с годами забыли, кто они и откуда... Ну и плюс зечары. Всех зеков сюда направляли. Нигде они не нужны были в нормальных городах — их сюда. Вот тут и родилось это поколение. Одно, второе, третье, четвертое... За все время Второй мировой на Красногоровку упало три бомбы. И то — где-то в районе завода. Ни один человек не погиб, ни один человек не был ранен. Здесь война прошла — туда две недели и назад две недели. Тут не было концлагерей. Никого не пытали. Ни немцы никого не трогали, ни наши, понимаешь?
— Пробежались — и назад вернулись?

— Да. И вот сейчас ветераны той войны говорят: то война была. А это — страх, что такое!

— Но ветераны тоже во всем Украину винят?

— Они воспитаны на тех традициях. Их маразм старческий не поменяешь. Легко с молодежью работать. Молодежи, все-таки, прививаешь эту тему — они быстро схватывают. Они быстро обучаемые. Они понимают, что есть Европа, есть мир, есть Украина. Но не Россия.... Среди детей это — единицы. Самое сложное поколение — это мое поколение, среднее, а также то, что чуть старше, и то, что чуть младше. Ты ж посмотри, кто ушел на сторону боевиков. Из Красногоровки ушло примерно 80 человек туда. Это то, что мы знаем. Все — судимые в прошлом неоднократно. Наркоманы. Те, которые были обиженными в городе, в обществе. Их нигде никто не принимал. А тут им дали в руки оружие, поставили на блокпост. Йоу, он начальник стал, бл... Он может сумки у тебя проверять. Он может тебя досматривать, хотя не имеет на это права. Может грабить — и ничего ему за это не будет. В прошлом году мне один сдался. По соцсетям вышел на меня. Местный. Но воевал там. Воевал реально, боевик. Долго нудел. "Помогите мне", — говорит. Вытягивал меня на "ноль", чтобы я его забрал. Но я ж не знаю, с какой целью. Может, меня там щелкнуть хотят. Там тоже, на той стороне, знают, кто я такой. Списки есть. Контакты мои. Ну, кое-как я его уболтал. На КПВВ его забрал. Он перешел тихонько туда, а мы с СБУшниками по гражданке полезли на "ноль" и вытащили его сюда. Он находился в розыске, дал показания, где воевал, что да как. Его из дому выгнали. У него тут брат живет родной. И брат выгнал его из дому — со страху. Хотя брат — сепар. И он у меня жил в соседнем кабинете три дня.

— А потом?

— Потом обманул СБУшников, попросился обратно туда — ну и пропал. Есть информация, что его там хлопнули, завалили. "Укропам" же сдался! А наши СБУшники еще сняли его в этом кабинете на камеру, в интернет все выкинули. Если человек сдался — вы его должны спрятать, с ним работать, через него выходить на кого-то. Вот я всю жизнь проработал на оперативной службе. Я знаю, как это должно делаться. Сейчас оперативники не те. СБУшники слабенькие. Очень-очень слабые в этих ситуациях. Прежде всего, защита государственности — это из работа, их функции. Выявление всех, кто лишнее чего-то ляпает — это их функции. Тут не думать, а работать надо. Тогда эти темы, может, меньше людей бы будоражили. Что виновата Украина, что стреляет Украина. Они ж тут не понимают, что мы освобождаем территорию нашу. А в настоящий момент мы удерживаем их город от разграбления, чтобы оттуда не зашли и не разграбили здесь все. Здесь же будет ад! Там нечего уже грабить, в Донецке. Там все вырезали, что только можно. А тут зайди в Красногоровку — вау, завод стоит, металла сколько... Квартиры стоят. Это ж все повыносить надо! — Но люди же должны это видеть, понимать? — Должны. А мозги не понимают. Не догоняют. Вот и все.

— На днях к вам в Красногоровку приезжал первый заместитель главы специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хуг. Расскажите, как все прошло?

— Он сначала побывал на той стороне, в Старомихайловке. Пообщался там. Приехал сюда. Ему украинский национальный канал задает вопрос: кто начинает обстрелы? А он говорит: начинает украинская сторона. Понимаешь? Захарченко он называет "господин Захарченко". Плотницкого — "господин Плотницкий". Это нормально? Как можешь ты называть террориста, у которого руки по локоть в крови, господином?!

Понимаешь, ОБСЕ на 25% финансируется российской стороной. Они зависят от кремлевских денег, поэтому они и поют такое. Тихо. Вроде нейтрально. Вроде как бы "мы никуда не вмешиваемся".

— Вы обращаетесь к ОБСЕ: по городу стреляют — приедьте, зафиксируйте? Или это не ваши полномочия?

— Раньше так и было. Они заезжали ко мне, а потом ехали по городу. Сейчас они ездят сами. Фиксируют и пишут в отчеты то, что им надо. Не так, как оно есть на самом деле. У меня есть их отчет по правам человека. Можете его почитать, изучить, если хотите. Но лично мне он неинтересен, потому что там — одно вранье. Там ничего интересного для меня уже нет. Там Украина во всем виновата. Отчеты пишут нереальные, обманчивые.

— Можно что-то с этим сделать? Государство что-то может?

— Ничего. Это — международная миссия. Мы их пригласили для того, чтобы они содействовали в прекращении огня и промониторили ситуацию, сколько россиян здесь находится... А они практически не пишут, что здесь есть российские войска. Понимаешь? Хотя мы — знаем. Напротив нас, например, стоит 79-я псковская воздушно-десантная дивизия.

— Опять Псков? Что ж их так сюда тянет?

— Десантники. Более-менее подготовленные. А все остальное там — быдлота. И практику проходят. И курсанты тут обстреливают. И бьют по одним и тем же позициям. В частном секторе в один из домов семь мин уже попало. Открывают таблицу, опа — такие-то координаты. Навели миномет — улетело туда.

— То есть, им важно стрельнуть, а не попасть?

— Просто стрельнуть. Там еще, наверное, за выстрелы денежки платятся какие-то. Чем больше выстреляют — тем больше получат.

— А ОБСЕ вроде же на ту сторону во многие места просто не допускают...

— Ну как не допускают? Много куда не пускают. Они знают. Но нигде ж этого не пишут. Иногда промелькнет где-то в прессе — и все. От ОБСЕ есть вред. Потому что у них работают российские разведчики. Однозначно, проехал — позиции увидел. Однозначно увидел, какой у нас тыл, что у нас не работает. Сейчас та сторона начала нас обстреливать по подстанциям электрическим. Они знают, что зима, люди топятся электричеством, потому что газа нет. Как навредить? Надо расстрелять подстанции.

— Чем обстреливают? Есть ли что-то новое? Местные жители вон говорят, что появился "Град-П" ("Партизан"), которого раньше не было.

— Нет. "Град-Партизан" бьет давно. Чего-то необычного нету. Танк бьет. Пушки бьют. Минометы бьют. Привязывают мину к гранатомету — и она взрывается просто в воздухе. Наши делают имитацию "Града". Привязывают пороховые заряды к гранатомету. Гранатомет пошел — а такое впечатление, что "Град". Все сразу обс*раются, ховаются. "Град" ведь — дорогое удовольствие. Запустить ракету стоит недешево.

— Да и нельзя.

— Вот именно.

— Видите ли вы завершение всего этого?

— Нет. Не вижу. — Почему?

— А в чем, по-твоему, это завершение должно выражаться? Прекращение обстрелов? Допуск к газу? Вот даже объявили тогда перемирие, полгода назад. Стреляли по чуть-чуть. Но если бы та сторона первым делом допустила после объявления перемирия нас к газовой системе — тогда можно было бы о чем-то говорить. А так — не дают возобновить жизнеобеспечение города. Все. А то, что не стреляют — это временно. Сегодня не стреляют, а завтра — как лупонут. Я вот не представляю. Программу отведения войск придумали. Отводим в Золотом. Не вижу смысла в этом. Это — просто затягивание времени и создание видимости, что мы чего-то сделали. Чего сделали? Да ничего! То Золотое на фиг никому не надо было. Оно и так было между теми и теми. Ну, чуть-чуть отвели их, на сто метров. Как в Красногоровке отвести войска? Отведи. Они ж зайдут сразу. То же — в Станице Луганской. Бетонную стену сделать? Будут обстреливать. Сто лет, двести будет война идти. Бетонная стена не спасет. Это что — город-призрак? Город вымирать будет. Работы-то нет у людей. Вот сейчас последние капиталы закончатся — все. У меня и так за свет не платят. Отрезаем.

Заводы не платят — пока не отрезаем, но надо ж когда-то отрезать. Потому что мы воду тоже покупаем. Мы должны уже государству 40 млн за коммунальные услуги. Город еще до войны не платил. 4 млн грн они должны за тепло. Довоенные. 3 млн — за свет. 3 млн — за воду. Это все — довоенные долги. 10 млн по Пенсионному фонду...

— А льгот этим людям нет никаких? Тем, кто живет на прифронтовых территориях?

— Нет. Государство не работает.

— А как же людям жить, если работы нет, денег нет?

— У нас есть такие вроде ваучеры, карточки банковские. На них начисляются деньги. Последний раз давали тысячу гривен. Ты можешь взять эту карточку, пойти в супермаркет и отовариться. Купить, что нужно — кроме алкоголя, минералки, жвачек, сигарет... Продукты питания. Это выдает Датский совет по беженцам. Он выдает — но выдает на условиях: отработать в городе. Сначала выдавали бесплатно. Мы подняли вопрос: а чего вы бесплатно им даете? Человек должен работать. Ты ходячий? Ходячий. Чего ты бухаешь ходишь? Берешь лопату в руки, метелку — и вперед! Отработал — мы фиксируем, сколько времени отработал под списочек. Так несколько дней — и им выдают ваучер на эту сумму. И они скупаются. Человек — заработал. Я бы на месте всех фондов так сделал. Это ж мы добились такого. А то они же бесплатно раздавали. Сейчас мы с "Красным Крестом" воюем по этому поводу. Вы делаете хорошую программу, раздаете людям деньги — так давайте делать это не просто так. Я понимаю, просто так — инвалидам лежачим, малообеспеченным, многодетным, которые не могут реально... А всем остальным, если вы хотите дать — давайте только за работу.

В городе работы много. Недавно вон мы парк расчищали за ваучеры. Много чего делали.  Я бы им бесплатно ничего не давал. Должна быть трудотерапия. "Я не работаю, мне не на что жить". Не на что жить, говоришь? Приди, поработай, получи. Я тебе даю готовым продуктом. Вот сейчас мы им бесплатно раздаем буржуйки, пеллеты отопительные... Бесплатно раздаем. Фонды международные — они бесплатно это делают. А я бы давал иначе. Хочешь, тебе положено, ты нуждаешься? Приди, отработай. Почисти парк. Убери снег. Тогда я б тебе дал. А так приходится бесплатно отдавать. Я говорю: тут война закончится — они будут с транспарантами ходить, кричать: "Хотим войну".

— Да ладно...

— Увидишь. Некоторые из них сейчас живут лучше, чем жили до войны. Приходит. Плачется: вот, есть нечего. "До войны работала?" — "Нет". — "А как ты жила?" — "А вот как-то жила..." — "Так чего ты сейчас хочешь? Ты ж на референдум ходила? Не ходила, говоришь? Так открой видео, посмотри Красногоровку — масса видео есть, где вы кричали "Рассея!", с флагами бегали, деньги на "ополчение" собирали". Сволочи! А теперь приходят к власти: дай!

— Вспомнились митинги на оккупированных территориях с требованиями "хунта, заплати пенсии".

— Да-да. Вы что, с ума посходили? С какого перепугу? Если вы себя признали "ДНР" — сидите в ж*пе, в своем ДНР. А потом мы разберемся, что такое ДНР, где вы были.

— Как считаете, что делать с теми, кто на референдум ходил?

— Только фильтровать. Только садить. Только через суды. Сначала надо поменять судебную систему, чтобы она была объективная. И все. Судить, судить, судить. Кому-то реальный срок, кому-то — условный. Но чтоб это ложилось на них на веки-вечные. Чтобы все знали, что нельзя квакать против государства. Можете против правительства выступать. Но если ты посягнул на государственность — а в данной ситуации посягнули на государственность, на территориальную целостность — за это придется отвечать. Правители меняются, то дело такое. А государство, территория должна оставаться. Посмотрите на Польшу, Прибалтику, Швецию. У них там разные короли были. Но никто территорию свою ни на копейку не сменил. А они — меняют.

— А амнистия допустима, по вашему мнению?

— Ни в коем случае! Как можно амнистировать убийц, садистов скрытых, латентных? Мало ли, кто что хочет! Тут нельзя идти на все соглашения. Обмен пленными — это 100%. Даже всех на всех, по-любому. Черт с ними, отдать этих придурков, 500 человек, которые у нас сидят — и забрать наших 50. Оно того стоит.

— Так Украина же это и предлагает.

— Это того стоит. Но тут, опять же, подводные течения. Тот же Рубан (переговорщик, занимающийся вопросами обмена пленных, — ONLINE.UA), который берет деньги за обмен — это я точно знаю. Я занимался обменом пленных в 2014 году. В Счастье бывал, там меняли. Я знаю, что многие берут деньги. Родственники платят. Спонсируют. Может, не в открытую деньги дают, а бензин покупают, машину купят, чтобы ездил, телефон, счет пополнят... Но это ж неправильно. Если ты патриот — ты должен это делать бесплатно. Бог рассудит. Мы же голыми родились и голыми уйдем туда. А прожить-то надо нормально.

— Если мы уж заговорили об обмене пленных, как вам, кстати, вояж Савченко в Минск (на переговоры с Захарченко и Плотницким, — ONLINE.UA)?

— Савченко? Я вам больше скажу. Она была у меня. Мне до сих пор стыдно где-то выложить эти фотографии или показать кому-то.

— Почему?

— Стыдно, что настолько раньше оболваненный был. Когда Надя была в плену, мне сумчане привезли 800 саженцев шикарных элитных яблонь. Машину целую прислали, гнали из Сум, за 540 км — чтобы у меня здесь посадить сад. Друзья мои помогли, потому что я попросил... Одну из яблонь я назвал "Надия". Повесил табличку туда... И тут появляется эта Надия. Я уже о ней слышал плохую информацию. И тут она появляется собственной персоной. Есть у меня знакомый волонтер. Тоже пленными занимался. Но что-то он упал под Надю. Я в Курахово был — звонит он мне. Я, говорит, еду к тебе в гости. Ну, давай, без проблем. Говорю: а ты с кем? Отвечает: Вера, Надежда, Любовь. Ну, хорошие ж слова, правда? Что я могу дурного подумать? Стою на автостанции. Подъезжают. Смотрю — Савченко вылазит. Я подхожу к ней. Спрашиваю: "Надия, а вы чего сюда?" — "До вас, познайомитись". Познайомитись? Ну ладно. Спрашивает: а можно у вас где-то пообедать? Говорю: можно — чего ж нельзя? Заказал тут в кафешке обед. И пока она тут сидела — мы сообщили в СБУ. Потому что у меня появилась информация, что она хочет прорваться на ту сторону.

— Это не она вам сказала, а кто-то другой?

— Тот, который вез. Сказал, что они пытались перейти на ту сторону в Луганской области — не получилось, военные не пропустили. "Хотим, — говорит, — у тебя тут". Я ему тогда ответил: у меня — через КПВВ только, сможете — езжайте. Через КПВВ не пустили ее. Она вернулась тихонько, чтобы я не знал, в город. Пообщалась тут с военными, упрашивала, чтобы где-то пропустили. Ее не пустили. И она уехала. Потом я рассказал об этом корреспонденту "Громадського радио" (обрывочная информация об этом появлялась осенью, — ONLINE.UA). Он выложил информацию в интернет, в Facebook. Все начали его клепать, что это — неправда. Пресс-секретарь Надин говорила, что это неправда. Все говорили. А потом они признались. Понимаешь? Хотя до этого хором кричали, что не пытались — при том, что о ее попытках пробраться на оккупированные территории у меня тут знали все. Я-то в тайне держал до поры-до времени. Я ж не буду на всю Украину кричать, что Савченко тут была.

— Вы уверены, что у нее не получилось нигде здесь просочиться?

— Тогда — нет. Плюс, они же по-другому потом решили. Они решили в Минск. Туда она въездная. ФСБшники организовали на территории российского посольства встречу. Прилетели туда Плотницкий, Захарченко — и все.

— Как вам Савченко в общении?

— Ох... Сильно эмоциональная. Дурная — до предела. Вульгарная. Хотя так с виду, как женщина — симпатичная. Ну, такое. Переродок. Я о ней много знаю еще с курсантских времен. Я знаю многих, с кем она училась — не на одном курсе, но в одном институте — в Харькове, на Динамовской. У меня сын в это время учился в юракадемии в Харькове. Я там часто бывал. Она и тогда уже на слуху у всех была. Баба-мужик.

— Вы думаете, Савченко, на самом деле, такая и есть? Тот телевизионный образ, который мы видим, соответствует реальности?

— Она такая и есть. И в жизни. Просто наше дурное правительство, знаете, захотело сделать себе "святого".

— Я думаю, скорее, не правительство, а некоторые политсилы.

— Может. Подсказали президенту. А ему некогда этим заниматься. Да и незачем — у него же есть куча советников и прочих. О, попала женщина в плен. Офицер. Патриот. Она ж дурноватая. Возможно, поначалу там она и кричала что-то. Делаем из нее мученика. Присваиваем ей Героя Украины. Называем ее именем улицы. Лепим все вот эти малюнки, штампы, флешмобы, все — "Надя! Надя! Надя!" Вводим ее делегатом Парламентской Ассамблеи Совета Европы. За какие заслуги, спрашивается? Она что — пять языков знает? Или она — доктор юридических наук? Я патриот сам. Я люблю патриотов. Но как можно козака Гаврилюка нашего с Майдана — в депутаты? Депутат должен быть человеком образованным. То же — и с Савченко.

— Вы говорите, занимались раньше обменом пленных. Как человек, который знает, что такое обменный процесс, как считаете — встреча Савченко с главарями террористов как может повлиять на обмен?

— Может помешать. Дело в том, что она даже поменять может сразу всех. Но сказать, что это сделал Медведчук. Вот я, мол, с Медведчуком связалась — и сразу результат. Правительство третий год бьется, не может обменять, а Медведчук взял и поменял. То есть, сыграет на руку Путину. Или какой-то новой политической власти. Сейчас они чудят, ее вроде из "Батькивщины" выгнали. Но толку? Мандат у нее остается все равно.

— Есть версия, что показательно несколько человек обменяют, а потом начнут снова тянуть эту волынку с обменом. И, плюс ко всему, будем иметь определенную легализацию террористов. Что думаете по этому поводу?

— Думаю, что сейчас СБУ надо работать над тем, чтобы поднять вопрос измены родине. Предательство. И на основании этого лишить ее всех заслуг. Как было раньше. Суд выносит решение "измена родине" — и ее автоматически лишают звания Герой Украины, депутатства и всего прочего. Если речь идет о государственной измене, никаких дополнительных решений парламента уже не нужно.

— За какой из пунктов "послужного списка" Савченко вы бы инкриминировали ей измену родине?

— Последнее читал — как будто мысли мои. Ты офицер с оружием. Тебя взяли в плен. При боекомплекте... Это написал судья, который бросил все, ушел в АТО, воюет где-то в районе Песок сейчас. Вот он как судья рассказывает: офицер, который принял присягу, с оружием, с БК сдался в плен — преступник. Потому что ты должен по присяге был отстреливаться до последнего патрона. Ты военный человек. Ты знал, куда ты идешь. А она сдалась. Ривазович вон тоже хорошо ее знает, он тоже с ней общался (кивает на зашедшего в кабинет в это время добровольца-грузина). Жорик ее сопровождал. Телохранитель. Нашел, кого охранять.

Жорик пожимает плечами — и парирует:

— Петрович, вы меня извините, я не по своей воле ее охранял. Мне позвонили и сказали: сопроводить тело. А какое — мне все равно.

— И какие ваши впечатления от знакомства с Надеждой?

— Это проблема вашей нации. Создать героя — а потом втоптать его в грязь. А героя из Савченко лепила вся нация. Это Украина создала из нее героя. Попала в плен — и все, началась героизация. А ведь кто такая Савченко? Это рядовой боец, участник АТО. Почему никого больше так не раскручивают, как ее раскручивали? Потому что она — женщина. Так ты меня извини! Ты одела форму. Ты взяла в руки оружие. Ты пошла воевать. При таких раскладах уже по барабану — женщина ты или мужчина. Смотри дальше. Вот почему за Савченко отдали ГРУшников? Вот что она такого из себя представляла особенного, что за нее отдали двух классных военнопленных, на которых можно было бы выменять минимум пятерых наших пацанов? Это мое личное мнение. Но оно сформировано на опыте всей предыдущей жизни. Мы в 1990-92 годах могли поймать чеченца и поменять его на пять грузинов. Так оно менялось, если человек — не простой рядовой. Если это офицер или, допустим, иностранец — его можно поменять на большее количество людей. Вспомните, как ее освобождали. Как ее встречали. А сейчас ей что-то предъявляют.

— Вы не согласны с тем, что ей предъявляют?

— Первый вопрос, который она мне в машине задала, когда мы ее везли: как ты видишь Захарченко и Плотницкого в Верховной Раде Украины? Я ж не знаю ее политики, мне как-то по барабану. Я не лезу в эти вещи. Сказал ей, что думал. Что я их не вижу в Раде. Я их вижу или в тюрьме, или застреленными. По-другому в Украине я их не вижу вообще. Для меня та сторона — это не люди, с которыми можно говорить. Но вы — вы почему идете с Захарченко и Плотницким на какие-то переговоры? Давайте я сейчас схвачу автомат, буду бегать, рассказывать здесь, какой я крутой перец, и потребую свою здесь Красногоровскую народную республику. Терроризм? Безусловно. Но вы же с такими же террористами разговариваете? Я бы с ними за один стол не сел. Кстати, Россия в этом процессе участвует как посредник. Так вспомните Абхазию в 1992-93 году, Южную Осетию в 1990-91 и 2008. Кем Россия выступала в Абхазии и Южной Осетии? Посредником. Что мы сегодня имеем? Мы сегодня имеем 25% потерянных Грузией территорий. Когда говорят, что Миша Саакашвили начал войну и проиграл ее — это не совсем так. Миша Саакашвили начал операцию по восстановлению конституционного порядка на территории Южной Осетии. Да, мы получили по зубам. Но это — наша территория. И мы на своей территории проводили какие-то спецоперации. И Россия участвовала в качестве "посредника" все это время. Вследствие чего в 1992-93 годах мы потеряли Абхазию, в 2008-м потеряли Цхинвал и Южную Осетию. Все! У Украины была куча примеров: где Россия выступала посредником — там происходила потеря территориальной целостности страны. Молдова, Тирасполь (имеется в виду Приднестровье, — ONLINE.UA) и т.д.

Что касается сейчас этой прекрасной леди. У кого какая гарантия, что эта прекрасная леди просто не напускает тумана, чтобы отвести глаза людей от каких-то больших проблем? — В чьих интересах?

— Верховного главнокомандующего. Это же элементарно.

— Верховного главнокомандующего какой страны?

— Этой. Когда о чем-то начинают громко говорить, значит, в стране где-то что-то происходит намного худшее. И чтобы от этого отвести глаза — перекидывают внимание на что-то другое. Садятся за стол переговоров. О чем люди договорились за все это время? Ни о чем. Это просто, извините меня, они чешут себе спину языками. А сейчас кого не устраивает война? Не устраивает рядовых бойцов, которые сидят в окопах. Не устраивает их матерей и рядовых украинцев. Кого устраивает война? Транши, миллионы денег, контрабас, торговля оружием, наркотиками... Короче, бизнес.

С контрабасом почему никто не может воевать? В 2015 году, летом, когда возникла проблема в одной точке с контрабасом, ко мне подошли и сказали: "Жорик, что можно сделать?" Говорю: "Давайте мы зайдем туда, сожжем несколько фур. Просто расстреляем и сожжем их — с водителями, с провожатыми, со всеми. И все. Контрабас на вот этом участке закончится минимум месяца на два. Потому что не каждый сядет в машину за какие-то деньги и будет рисковать жизнью.

Мне ответили: нет, это негуманно. Но тогда извините меня. Хотите гуманно — тогда встаньте и делайте свою работу. Но ведь здесь интерес денег — превыше всего. Интерес заработать миллион — превыше всего. А то, что эта девочка бегает, кричит, вопит и возникает — это такое.

— Вы считаете, что эту девочку можно подговорить, убедить, заставить выступать "дымовой завесой" для власти, которую она столь рьяно критикует?

— Конечно! Ее не трогает МВД. Ее не трогает СБУ. Ее не трогает ГПУ. Как тогда?!

— Вы с ней общались — какое впечатление сложилось? Она верит в то, что говорит? Например, о Захарченко с Плотницким в Раде?

— Не знаю. Я тогда ей ответил. Она сказала: напрасно ты так думаешь. Бог не даст соврать. Первое, что спросила, я ж говорю: как ты видишь Захарченко и Плотницкого в Раде? Я не вижу, — отвечаю. Вижу или расстрелянными, или же сидящими в тюрьме. Напрасно, — говорит, — нам нужно стремиться к мирным переговорам, чтобы перевести это все в мирное русло, в мирную плоскость. Это те слова, которые мне эта девушка сказала

— Ваше отношение к переговорам с террористами мне уже понятно...
Мое отношение такое потому, что, я же говорю: мы это пережили. И разговаривать с людьми (хотя это не люди, а нелюди), плюс под эгидой Российской Федерации — это, как минимум, глупо.

Лилия Рагуцкая

Источник: news.online.ua/762933/savchenko-pytalas-prorvatsya-v-dnr-i-govorila-chto-vidit-plotnitskogo-i-zaharchenko-v-rade/