Дама, когда работала, жила от сих и до сих. Говорила: как бы до пятницы дотянуть? На работу смотреть не могу. Как и на дорогу до нее. И на руководство с коллегами.

Наступят выходные. Снова: вечером в гости. Наконец, увидимся с друзьями. Днем что-нибудь делает. Домашние дела и заботы. И ждет вечера. Там, в гостях, посидит. Пообщается. Ждет, когда можно домой уйти – чтобы лечь.

Воскресенье проходит. И снова неделя ожидания: поскорее бы пятница.

На самой работе: сейчас не то, сейчас тяжело и грустно. Вот, сдам отчет - тогда и заживу. Сдаст работу, тут же появляется какая-то другая. Или неожиданное поручение. Снова проходят дни в тягостном ожидании.

Еще, конечно, отпуск. Это отдельная песня! За два месяца до него начинает болеть душа. Рабочие обязанности становятся омерзительными: поскорее бы на свободу.

Отпуск пролетит, как выходные. И опять ожидание: пятницы, окончания отчета, конца рабочего дня.

В промежутках между отпусками: накопить деньги на что-нибудь. Счастье будет, когда накопим, например, на новый дорогой супер-пупер пылесос. Он даже ночами снится. По рублику, по десяточке – откладывается. И мечта, мечта, мечта. Появится нужная сумма. Куплен пылесос. Прибрали квартиру. Наигрались игрушечкой – убрали в шкаф. Забыли. Счастье и закончилось.

Появляется новое желание. И снова по рублику, снова по десяточке – на новую игрушечку.

Отложенная жизнь.

От одной вещи до другой, от одного события до другого – это не жизнь. А так – ожидание.

Вышла на пенсию. Утром просыпается. Проголодалась. Нужен поскорее завтрак, потому что ужинала рано – в шесть вечера. Комком гимнастические элементарные упражнения, комком другие дела. Вся в ожидании завтрака. Бросает все – и разогревает. Короткие минуты наслаждения едой. Затем новые ожидания. Должны сегодня перечислить пенсию. Пойду в магазин и куплю то и то. А само время ожидания как бы обесценивается, бледнеет. Его потом не вспомнишь, потому что вспоминать нечего.

Нет свободы
Отправится в магазин, купит то, о чем думала. И наступает ожидание чего-то иного.

Придет летняя жара. А она лета ждала с нетерпением. Хотелось ощутить зной, истому, запах жары. Через три дня хочется дождичка. И начинает следить за прогнозом погоды. Ждет. Свалится ненастье на голову – снова на очереди – в ее внутреннем мире – желание неба, ясной погоды и тепла.

Затем нужно дождаться, когда появится черника. Далее – грибы.

Хочется золотой осени. Поживет, полюбуется красотой увядающей природы. И душа запросит первого снега. И снова очередь: новый год. Весна. Лето.

И нет ей покоя. Желания, как враги, взяли в плен. Держат взаперти. Только караул меняется. Один уйдет – придет другой. А она, как всегда, в ожидании. Нет счастья, нет покоя, нет уравновешенности. Надо одно. Затем другое. Третье. Все ждет и ждет. Все ждет и ждет.

А чего ждет? Жизнь уходит.

Сейчас она ждет окончания пандемии. Следит за цифрами: сколько заболело. Сколько излечилось. Когда зараза уйдет, можно поехать к родне на Дальний Восток. Потому что давно не виделись. Очень давно.

А пока каждый вечер включает телевизор. В руках – блокнот и карандаш. И она тщательно записывает на листочек показания: по стране, по области. Увеличивается или уменьшается? Вот когда все поутихнет, можно и билет покупать.

Судьба
Проснется – ждет завтрак. Потом прогулку.

Гуляя, подумает, что надо купить сгущенку и постряпать оладушки. И страстно этого захочет. Сократит маршрут. Завернет в магазин – бегом домой. Сделает оладушки. Десять минут покоя, пока не появится новое желание.

Гонка и гонка. И не остановиться. Нет счастья. Нет жизни. Ничего нет – только призраки, привидения. А жизнь была ли?

Георгий Жаркой.

Очередной эпизод китайской экспансии прямо сейчас происходит на Балканах. Пекин готов забрать за долги важнейший в Черногории морской порт, и это далеко не единственный пример подобной технологии, применяемой китайцами по всему миру. Зачем Китай это делает и к каким глобальным последствиям все это приведет?

Китай готовится аннексировать часть территории Черногории. Причем аннексировать абсолютно по закону. Более того – по справедливости.

Дело в том, что в 2014 году тогдашний премьер Черногории Мило Джуканович (ныне он занимает должность президента и по факту продолжает руководить страной) взял у Китая кредит в один миллиард долларов на постройку секции шоссе, которое должно было связать Черногорию с Сербией. Для понимания масштабов кредита – весь черногорский ВВП в 2019 году оценивался в 14 млрд долларов, а китайский кредит был эквивалентен примерно половине всех расходных статей бюджета. Поэтому многие уже тогда называли его личным пиар-проектом Джукановича, а также инструментом заработка для его окружения, надеявшегося на распил полученных кредитных средств
Теперь черногорские власти пытаются уйти от необходимости выплаты китайского долга. Либо перекредитоваться у европейцев по меньшей ставке (китайский долг на 2%, они хотят меньше 1%), либо добиться рефинансирования. Китайцы их пока не кошмарят – сроки платежа ведь не нарушены, а условия рефинансирования в любом случае нужно будет с китайцами обговаривать по контракту. Почему же китайцы сделали столь рискованное вложение? Потому что это шоссе нужно было не только черногорцам, но и Пекину.

На сегодняшний день главными подконтрольными Китаю воротами для экспорта из КНР в ЕС является греческий порт Пирей. В 2010 году китайцы начали планомерно скупать его акции, в 2016 году получили над ним контроль, после чего серьезно инвестировали в портовые мощности. Однако логистика все равно не очень удобная.

«Китайские товары идут в ЕС через Македонию и Сербию. Это долго, плюс на пути еще нужно проходить таможни. Куда удобнее для КНР было бы ввозить свои товары через черногорский порт Бар, откуда они по построенному на китайский кредит высокоскоростному шоссе будут попадать в Сербию, а затем уже и на рынок ЕС», – говорит газете ВЗГЛЯД основатель и главный редактор проекта Балканист.ру Олег Бондаренко.

Да, порт Бар, в отличие от Пирея, китайцам не принадлежит – но этот момент тоже был продуман. Дело в том, что, согласно условиям контракта, если Черногория не сможет выплатить Китаю долг за шоссе (а изначально было понятно, что она не сможет), то в этом случае кредитор в лице китайского Госбанка мог получить выплату натурой в виде порта Бар. В полное владение Китая. Ну и в качестве приятного бонуса китайцы получают часть пляжа Булярица – единственного незастроенного большого пляжа (примерно два километра береговой линии) в регионе.

Конечно, теоретически пункты контракта можно оспорить в суде (все-таки Мило Джуканович не зря имеет репутацию человека, нарушающего свои обязательства), но китайцы и тут подстраховались. Согласно условиям соглашения, любое его оспаривание должно проходить не в европейском, а в китайском суде. Где у Джукановича шансов нет.

В итоге все произошедшее очень смахивает на сговор.

Черногорские власти получили возможность распилить часть китайских миллионов. Китайцы в рамках контракта своими силами строят нужное им шоссе (и, по словам местных, строят на совесть), а также получают не менее нужный им порт Бар в качестве штрафа за невыплату кредита. Порт, прямая покупка которого наверняка вышла бы дороже, да и не факт, что вообще бы состоялась из-за сопротивления Запада.

Да, чисто теоретически Запад еще может помешать переходу порта в китайское владение. Черногорские власти официально обратились к нему за помощью в выплате долга КНР. «Джуканович пытается играть на противоборстве Китая и Европы, будет просить у Европы денег для того, чтобы не пустить Китай. Он считает, что создал себе пространство для маневра и может успешно им пользоваться», – говорит Олег Бондаренко. И министр финансов Черногории Милойко Спаич уже заявил о том, что его страна достигла соглашения с тремя банками (двумя американскими и одним французским).

Однако в реальности шанс на такое соглашение минимален.

Во-первых, Европа не горит желанием помогать Подгорице. А точнее, лично Джукановичу. «Они ему не верят и считают, что он пустит европейские деньги на свои цели. Что это будет подарок, бесполезный для европейских интересов. Запад давно спит и видит, как бы избавиться от Джукановича», – продолжает Олег Бондаренко.

Во-вторых, не стоит забывать об условиях контракта – Китай имеет все юридические возможности для того, чтобы заблокировать европейское рефинансирование. И если ЕС считает, что это не так, то последнюю точку в вопросе, напоминаем, ставит китайский суд. Шах и мат.

К сожалению для Запада, мат не единственный. Дело в том, что у каждой сверхдержавы есть свой излюбленный инструмент для подчинения других стран своей воле. Кто-то делает упор на авианосцы, другие продвигают идеологию. Китайцы же делают упор на деньги. Либо на прямые покупки, либо на кредитное оружие – то самое, которое они применили в Черногории.
Западные эксперты даже провели исследование этого оружия и выяснили, что китайский подход к кредитам весьма специфичен. В своих кредитных контрактах КНР записывает особые условия обслуживания долга, которые крайне усложняют возможность третьих стран повлиять на эти кредитные отношения, а также накладывают на взявшее кредит государство ряд других обязательств. В то же время эти кредиты крайне непрозрачны и, скажем так, дают достаточно возможностей для элит тех стран, которые китайские деньги берут. По большей части китайцам все равно, будет ли кредит расходован целевым образом – для них главное получить с него выгоду, причем желательно не деньгами, а натурой. Например, таджикскими золотыми рудниками или африканскими месторождениями.

Ну или портами, которые китайцы забирают за долги (как они, вероятно, заберут будущий камерунский порт Кириби после того, как построят его на выданный ими же самими Камеруну кредит, который тамошние власти не смогут отдать), или банально скупают традиционным методом.

Так, в сфере интересов Китая находятся не только Пирей и Бар. Помимо них, китайцы владеют пакетами акций дюжины других крупнейших портов Европы

– Марселя, Генуи, Роттердама, Брюгге, Валенсии, Стамбула и других. Кроме того, китайцы контролируют часть африканских портов, а также пакистанский Гвадар и шри-ланкийский Хамбантоту – важнейший порт на ключевом перекрестье мировых торговых путей.

«Портами занимаются две крупных китайских компании – Cosco Shipping Ports и China Merchants Port Holdings. Эти объекты не только приносят китайцам ощутимую прибыль, но и важны в плане реализации «Пояса и пути». Они позволяют обеспечить бесперебойное функционирование портовой инфраструктуры в критически важных точках», – говорит газете ВЗГЛЯД старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Алексей Куприянов. Проще говоря, куда безопаснее, если китайские грузы разгружаются в китайских же портах на территории ЕС и других стран. А значит, как минимум на этом этапе никто не может приостановить китайскую торговлю.

При этом, по сути, никакого и коллективно организованного сопротивления китайским планам нет. Европа воротит нос от Джукановича, американцы пока раскачиваются.

Индийцы да, активны – но их активность все-таки ограничена. «Индийские военные и политики нервно воспринимают любой новый китайский порт, подозревая КНР в том, что та хочет использовать всю эту инфраструктуру в военных целях против Индии в будущем. Поэтому они пытаются воспрепятствовать переходу контроля над портами к китайцам – либо задействуя политические связи, либо предлагая альтернативные проекты и финансируя их, либо вкладываясь в инфраструктуру рядом. Однако все это касается только региона Индийского океана – то, что происходит за его пределами, индийцев не волнует», – говорит Алексей Куприянов.

А пока все раскачиваются, Китай продолжает кредитовать страны третьего мира, доводя свою долю в их раздутых портфелях до 60-70%. И получает выгоды не только в виде оплаты натурой или визитов глав правительств с просьбой реструктурировать долги. Китай получает контроль над процессом принятия решений в этих странах.

«Есть такая фраза – «упреждающее повиновение». Ее часто используют, когда говорят об отношениях с китайцами. Она означает, что при принятии различных решений стараются сделать так, чтобы не обидеть Китай», – говорит специалист по Китаю из Брюсселя Тереза Фэллон. По сути, это своего рода дипломатическая анаконда – Китай никого не оккупирует и не принуждает, но страх перед потерей китайских инвесторов ограничивает варианты действий, душит свободу воли и сжимает пространство для маневра. Тем самым эффективно подчиняя своей воле тех, кто подсаживается на китайскую финансовую иглу.