В связи с пандемией COVID-19 в Москве вводят ограничительные меры: школьники с понедельника будут учиться дистанционно, а многие взрослые переведены на удаленную работу. О том, как у нас выявляют новый коронавирус, как его лечат и зачем нужен облегченный карантин, корреспонденту РИА Новости рассказал советник директора по научной работе Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, ведущий специалист Инфекционной клинической больницы № 2, академик Виктор Малеев.
— По последним данным, в России всего 199 людей, заразившихся новым коронавирусом. Зачем вводить карантин, если официальное число больных невелико?
— Чтобы больше не было заболевших. У нас не полный карантин, это ограничительные мероприятия. Если количество новых случаев будет увеличиваться, то меры придется ужесточить. Не разрешат выходить из дома, встанут производства, все замрет. Поэтому сейчас пытаются сделать все, чтобы такого не произошло.
К сожалению, пока число заболевших растет. Еще пару дней назад у нас прибавлялось по три-четыре новых больных, а вчера сразу 30. Вот сейчас мы с вами говорим, а вдруг к утру это число удвоится. Поэтому надо действовать на опережение. Возможно, в ближайшее время появится летальный исход.
— Только что оперштаб сообщил, что умерла 79-летняя женщина…
— Вчера я ее смотрел. У нее были хронические заболевания, которые усложнили течение болезни. Эта пациентка, кстати, яркий пример того, зачем нужны самоизоляция и карантин. Она ведь не сообщала, что была где-то за рубежом. Судя по всему, у нее в доме произошел контакт с теми, кто приехал из Гоа, из Индии. Кто-то к ней в гости пришел — тот, кого вовремя не изолировали. Это уже, к сожалению, местная передача. Вторая ошибка: она слишком поздно обратилась. Ее сразу надо было в нашу инфекционную больницу доставить. А она сначала пошла в одну клинику, потом во вторую и только потом попала к нам.
Мы у нее диагностировали COVID-19, начали лечение, но у пациентки уже пошли осложнения хронических заболеваний (сегодня днем в штабе по контролю ситуации с заболеванием сообщили, что пациентка умерла от массивной двусторонней тромбоэмболии легочной артерии. — Прим. ред.).

— Как лечат COVID-19 в московских больницах?
— Мы используем специфические противовирусные препараты. Есть инструкции, как лечить именно коронавирус. Правда, они временные, потому что их периодически пересматривают с учетом новых данных об инфекции. Опыт у нас пока небольшой, мы пользуемся в том числе наработками, сделанными в Китае. Вот у меня сейчас седьмая версия китайских методичек, которые они применяли.
Также мы используем препараты, которые показали свою эффективность при лечении SARS, потому что эти вирусы похожи на 90 процентов. И обязательно даем пациентам общеукрепляющие лекарства. Так, если болеют люди, у которых много сопутствующих хронических заболеваний, например проблемы с сердцем, — то укрепляем сердце, чтобы организм мог справиться с инфекцией.

— Вы упомянули вирус SARS, вызывающий атипичную пневмонию. Его полное название SARS-CoV, новый коронавирус обозначают как SARS-CoV-2. Можно сказать, что это две версии одного и того же?
— Нет. Это совершенно новый вирус. Он на 90 процентов гомологичен SARS-CoV, который вызывал атипичную пневмонию, но есть значительные отличия. По крайней мере диагностика, которая есть на SARS, не выявляет новый вирус. Чем-то SARS-CoV-2 похож на MERS, чем-то на SARS.
— Новый коронавирус может быть искусственным?
— Нет. Чтобы возник новый вирус, его прототип должен не просто мутировать (одно-два небольших отличия в геноме), необходим качественный переход. Иными словами, отличия между РНК нового вируса и его предшественника должны быть значительными и их должно быть много. Искусственно это сделать невозможно. Такое по силам только природе. Мы же еще не до конца изучили все ее способности: почему она может создавать новые вирусы, куда она их прячет. Известно, что у инфекций есть циклы: они возникают, потом исчезают, а через некоторое время снова появляются. И вот момент возвращения, если речь не о сезонной инфекции, предсказать сложно.
Скажем, SARS обнаружили в 2002 году примерно в то же время, что и новый коронавирус: в ноябре. А к лету 2003 года он исчез. С тех пор ищут, хотят найти хоть одного больного с этим заболеванием, но зараженных нет. Почему? Никто не может понять. Образцы вируса SARS-CoV есть — их выделили у больных, хранят в специальных лабораториях, — а зараженных нет.

— Можно ли ожидать, что с новым коронавирусом произойдет то же самое, что с SARS, — он исчезнет?
— А кто его знает? Это невозможно предсказать. Так же как нельзя прогнозировать, станет ли он сезонным. Ведь он у нас пока в одном сезоне. Надо посмотреть, что будет на следующий год, и тогда можно будет делать выводы. Пока же мы даже не знаем, каким он станет через некоторое время.
— В интернете можно встретить информацию (непроверенную), что вспышка нового коронавируса произошла в странах, расположенных на одной широте, где примерно одинаковые среднегодовые температуры. Это так?
— Нет, потому что страны, в которых уже зафиксированы случаи нового заболевания, расположены на разных параллелях. Например, Италия и Чили, где сейчас идет обострение ситуации, точно не на одной параллели находятся.
— У нас может сложиться такая же ситуация с коронавирусом, как в Италии?
— Она уже не случилась. И мы должны сделать все, чтобы избежать ее в будущем. Этим и обусловлены превентивные ограничительные мероприятия, которые сейчас вводятся в Москве. К сожалению, люди не всегда могут оценить масштаб угрозы. Поэтому в какие-то моменты правительство вынуждено действовать жестко. Потом его, конечно, можно будет покритиковать, хотя, на мой взгляд, в данном случае есть за что похвалить. Все-таки Россия — одна из немногих стран, которой длительное время удавалось, несмотря на границу с Китаем, не пропускать на свою территорию новую инфекцию.
Вы знаете, меня часто спрашивают: а почему у нас так мало зараженных, если Китай буквально под боком. Отвечаю: у нас в приграничных районах плотность населения низкая по сравнению с европейской частью России. Сейчас основное количество больных все-таки в Москве. А на Дальнем Востоке и в Сибири просто нет настолько крупных мегаполисов. Во Владивостоке и Хабаровске нет ни одного случая. Все заболевшие, выявленные в регионах — скажем, в Нижнем Новгороде, Тюмени, — вернулись из-за рубежа и летели транзитом через Москву.

— Как быстро сейчас делают анализ на коронавирус?
— От четырех до восьми часов.
— То есть теперь биологические образцы пациентов не отправляют в Центр вирусологии и биотехнологии "Вектор" в Новосибирск?
— Сейчас у нас везде есть тест-системы на коронавирус. Раньше тоже в Москве делали анализы, но, так как это были первые случаи, они считались сомнительными, поэтому образцы отправляли в Новосибирск на перепроверку. Сейчас пересылаем туда только сомнительные результаты.
— Нужен ли жесткий фильтр при тестировании на COVID-19? Уже сейчас появляются жалобы, что врачи отказываются делать этот анализ.
— Это обоснованно, потому что анализ на COVID-19 — медицинская процедура. Допустим, все бы захотели делать без показаний рентген и МРТ — у нас бы ни врачей, ни оборудования на это не хватило. Большинству эти исследования просто не нужны. С коронавирусом похожая ситуация. Просто люди сейчас возбуждены, они боятся и требуют, чтобы им сделали анализы.
Тест на коронавирус должен назначать только медицинский сотрудник. Это все-таки процедура, которая предусматривает забор крови, мазка со слизистой носа и горла. Это требует определенной защиты. Если сомневаетесь, всегда можно позвонить на горячую линию, рассказать. К вам приедут, может, возьмут биологический материал на анализ, а может, не возьмут.

В первую очередь этот анализ сейчас делают тем, кто вернулся из-за рубежа, и людям, с которыми они контактировали, даже если у них нет симптомов коронавирусной инфекции.
Кроме того, у нового коронавируса есть коварная способность: он может то появиться в организме, то исчезнуть. Что я имею в виду? Допустим, если у больного была большая сухость, он много полоскал горло, дышал чем-то, то вирус в анализах может не проявиться. А в повторном тесте он уже есть. Поэтому приходится несколько раз переделывать анализ.